Когда в гробу, любовь моя...
Я ныне сентиментален...
Звезда упала в бездну...
Воспоминание.
Когда в гробу, любовь моя...
Когда в гробу, любовь моя,
Лежать ты будешь безмолвно,
Сойду к тебе в могилу я,
Прижмусь к тебе любовно.
К недвижной, бледной, к ледяной
Прильну всей силой своею!
От страсти трепещу неземной,
И плачу, и сам мертвею.
Встают мертвецы на полночный зов,
Несутся в пляске, ликуя,
А нас могильный укрыл покров,
В объятьях твоих лежу я.
Встают мертвецы на последний суд,
На казнь и мзду по заслугам,
А нам с тобой хорошо и тут,
Лежим, обняв друг друга.
| Наверх |
Я ныне сентиментален...
Я ныне сентиментален,
Стою на горе крутой,
«О, если бы стать мне птичкой!»
Вздыхаю в тоске глухой.
Будь ласточкой я, порхнул бы
К тебе я, любовь моя,
И свил бы гнездышко тут же,
Под окнами у тебя.
Будь я соловьем, порхнул бы
К тебе я, любовь моя;
На липе сидя зеленой,
Всю ночь тебе пел бы я.
Будь я глупышом, порхнул бы
К тебе на грудь я скорей,-
Ведь ты к глупышам благосклонна,
Ты лечишь больных глупышей.
| Наверх |
Звезда упала в бездну...
Звезда упала в бездну
С лучистых горных высот!
Звезду любви узнал я,-
Она уж не взойдет.
Вот с яблони цвет спадает,
И крутится листьев рой,-
Их гонят дразнящие вихри
И тешатся этой игрой.
Кружа в заливе, лебедь,
Тоскливо песнь поет,
Поет все тише, тише
И тонет в глуби вод.
О, как темно и тихо!
Распалась в прах звезда,
Развеяны ветром листья,
И лебедь умолк навсегда.
| Наверх |
Воспоминание
Чего ты хочешь, нежное виденье?
Ты снова в душу смотришься мою!
Твой взор исполнен кроткого томленья;
Да, это ты, тебя я узнаю.
Я ныне тяжко болен, неудачи
Сломили дух, от жизни я устал.
Тоска гнетет. А было все иначе
В те дни, когда тебя я повстречал!
Покинув дом родной, исполнен пыла,
Стремился я за призраком мечты,
Презреть готов был землю и светила,
Сорвать их с лучезарной высоты.
Ты, Франкфурт, полон жуликов, но это
Прощаю я: ты дал моей стране
Благую весть и лучшего поэта,
Ты – город, где она явилась мне.
В разгаре были дни торговли шумной,
Дни ярмарки, и я в толпе густой
Шел по нарядной улице бездумно,
Как бы во сне следя за суетой.
И вдруг – она! Скользящая походка
Мне тайный, сладкий страх вливает в грудь;
Блаженный взор светился лаской кроткой,
И я в толпе за ней пустился в путь.
И так мы шли и в переулок тесный
Вступили; замер ярмарочный гул;
И тут она, с улыбкою прелестной,
Скользнула в дом, и я за ней скользнул.
Но алчной здесь была одна лишь тетка,
Чьей жертвой стал девичий первый цвет;
Мне добровольно отдалась красотка,
Не из корысти низменной, о, нет!
О нет! Не только музы мне знакомы,
И личиком меня не проведешь:
В продажном сердце нет такой истомы,
Так не глядит заученная ложь.
Она была прекрасна! Красотою
Богини, взмывшей в пене и волнах,
Была, быть может, светлою мечтою,
Меня томившей в отроческих снах!
Я не узнал ее! Я был во власти
Тумана, взор заметил колдовство.
Быть может, я держал свое же счастье
В объятьях – и не узнал его!
Еще прекрасней в горести безбрежной,
Была она спустя три долгих дня,
Когда мечта от встречи этой нежной
Вдаль повлекла по-прежнему меня;
Когда она, в отчаянье и муке,
С распущенными прядями волос,
Упала ниц и заломила руки
У ног моих, дрожа от горьких слез!
Ей шпоры лоб изранили – о Боже! –
Я видел сам, как выступила кровь;
И от бедняжки вырвался я все же,
Расстался с ней – и не увидел вновь!
Коней мечте старинной, но и ныне
Со мной бедняжка всюду и везде.
В какой глухой блуждаешь ты пустыне?
Тебя я предал боли и нужде!
| Наверх |
|
|
