Поднялся Дитрих с места, доспехи сам достал, 
И в них ему облечься помог старик-вассал. 
Так сокрушался бернец и в горе был таком, 
Что от стенаний витязя дрожмя дрожал весь дом.

Но, с силами собравшись, он овладел собой, 
Надел на левый локоть свой добрый щит стальной 
И вместе с Хильдебрандом отправился туда, 
Где с бернскою дружиною произошла беда.

"Спешит,- промолвил Хаген,- к нам Дитрих через двор, 
И у него от гнева огнем пылает взор. 
Он был обижен нами и мщенья вожделеет. 
Вот мы сейчас и поглядим, кто в схватке одолеет.

Хотя правитель Берна на вид несокрушим, 
Известен повсеместно бесстрашием своим 
И нам за смерть вассалов мечтает отомстить, 
Я все ж отважусь с ним в бою оружие скрестить".

Той речи бернцы вняли еще издалека -
Во двор из зала вышли два рейнца-смельчака 
И там, к стене прижавшись, стояли у дверей. 
Поставил Дитрих наземь щит и глянул на гостей.

Затем возвысил голос: "Я знать хочу, король, 
За что же причинили вы мне такую боль. 
Изгнанник я бездомный, живу в краях чужих, 
А вы меня лишаете всех радостей моих.

С вас, вормсцев, было мало, что Рюдегер, наш друг, 
Наш давний благодетель, погиб от ваших рук. 
Вы всех моих вассалов убили сверх того, 
Хотя не сделал вам, король, я ровно ничего.

А вы ведь испытали и сами на себе,
Как тяжело и горько друзей терять в борьбе,
Как после их утраты душа у нас болит.
Ах, до чего же грустно мне, что Рюдегер убит!

Людей, меня несчастней, еще не видел свет, 
Но до чужой печали вам, рейнцы, дела нет. 
Моих бойцов отборных вы в сече истребили, 
И перестану слезы лить о них я лишь в могиле".

"Не так уж мы виновны,- вскричал владетель Тронье.- 
Нас вынудили бернцы сегодня к обороне - 
Они вломились сами с оружьем в этот зал. 
Вам кто-то о случившемся неправду рассказал".

"Но Хильдебранд клянется, что амелунги вас 
Труп Рюдегера выдать просили много раз, 
А вы лишь насмехались над слезной их мольбой. 
Могу ль я допустить, что лжет мне мой вассал седой?"

"Нет, с вами был он честен,- признался Гунтер смело,- 
Но верьте, что не выдал я вашим людям тело, 
Чтоб Этцеля - не бернцев задеть и оскорбить. 
Все б обошлось, когда б не стал ваш Вольфхарт нам грубить".

"Пусть так,- ответил Дитрих,- но долг и честь велят, 
Чтоб за беду платился тот, кто в ней виноват, 
И если ты со мною желаешь примиренья, 
Изволь сейчас же, Гунтер, дать мне удовлетворенье.

Коль ты с вассалом вместе согласен сдаться мне, 
За вашу безопасность ручаюсь я вполне. 
Не подпущу я гуннов к заложникам моим, 
Надежнейшим защитником и другом буду им".

Воскликнул Хаген: "Боже, спаси нас и помилуй! 
Пока мы невредимы, не оскудели силой 
И дать отпор достойный способны всем врагам, 
Два столь могучих воина в плен не сдадутся вам".

На это Дитрих молвил: "Не говорите так. 
Ведь по вине бургундов, хотя им был не враг, 
Всего лишился в жизни я с нынешнего дня, 
И долг ваш, Гунтер с Хагеном, вознаградить меня.

Рукой моею правой и честью вам клянусь, 
Что лично вас доставить на Рейн не поленюсь, 
Что раньше сам погибну, чем вред вам дам нанесть, 
И не взыщу с вас за ущерб, мне причиненный днесь".

Владетель Тронье бросил: "Не тратьте время даром. 
Здесь не возьмете пленных вы с Хильдебрандом старым - 
Постигнет нас бесчестье, коль разнесется слух, 
Что убоялись мы врагов, притом всего лишь двух".

Тут Хильдебранд вмешался: "Клянусь Творцом небесным, 
Мой государь явился к вам с предложеньем лестным. 
Пойти на мир почетный должны вы, Хаген грозный, 
Пока уладить все добром еще отнюдь не поздно".

"Да,- усмехнулся Хаген,- куда почетней сдаться, 
Чем с перепугу в бегство без памяти кидаться, 
Как сделали вы нынче, прервав наш бранный спор, 
Хоть смельчаком вас, Хильдебранд, считал я до сих пор".

"Вот вы,- старик ответил,- смеетесь надо мной, 
А кто под Васкенштайном, забыв свой долг прямой, 
В бой с Вальтером Испанским вступить не захотел, 
На щит уселся и с него на смерть друзей глядел?"

"Молчите! - крикнул Дитрих седому удальцу.- 
Браниться, как старухам, мужчинам не к лицу. 
Вы, Хильдебранд, отныне не раскрывайте рот - 
С меня довольно и без вас печали и забот".

А Хагену он молвил: "О чем, у зала стоя, 
Вы с королем беседу вели между собою, 
И правильно ль расслышал я, подходя к дверям, 
Что силами померяться со мной угодно вам?"

"Я впрямь,- признался Хаген,- так говорил недавно. 
Пока мне верно служит меч нибелунгов славный, 
Я с вами потягаться согласен хоть сейчас. 
Гневлюсь я, что в заложники вы взять хотели нас".

Увидев по ответу, что схватка предстоит,
Проворно бернец поднял с земли свой добрый щит, 
И Хаген тут же прыгнул на недруга с крыльца. 
Меч нибелунгов засверкал в руках у храбреца.

Смекнул могучий Дитрих, что сильно Хаген зол, 
И с превеликим тщаньем опасный бой повел, 
Стараясь понадежней стальным щитом прикрыться. 
Он знал, как страшен враг его, коль скоро разъярится.

Сообразив, сколь Бальмунг широк, тяжел, остер, 
Он избегал сходиться с противником в упор 
И, лишь когда почуял, что тот не сладит с ним, 
Бургунду рану тяжкую нанес мечом своим.

"Тебя,- подумал бернец,- усталость доконала. 
С тобой покончить просто, да чести в этом мало. 
Хочу я, чтоб достался ты, Хаген, мне живой, 
И ради этого рискну, пожалуй, головой".

Отбросив щит, он вормсца руками обхватил;
Тот стал сопротивляться, собрав остатки сил, 
Но скоро рухнул наземь под натиском его 
К безмерному отчаянью владыки своего.

Был Хаген бернцем связан и отведен потом
Туда, где находились Кримхильда с королем.
Она повеселела, увидев, что в плену
Храбрец, который столько зла ей сделал в старину.

В поклоне королева склонилась до земли. 
"От смерти и позора вы, Дитрих, нас спасли. 
Пусть счастье вам за это сопутствует вовек, 
А я по гроб у вас в долгу, бесстрашный человек".

В ответ герой промолвил владычице надменной:
"Прошу вас, королева, чтоб жив остался пленный.
Теперь его бояться причины больше нет.
Пускай живет и возместит вам причиненный вред".

Она врага велела в темницу отвести,
Чтоб там, от всех сокрытый, сидел он взаперти. 
Меж тем державный Гунтер взывал у входа в зал:
"Куда же бернский богатырь, обидчик мой, пропал?"

К нему вернулся Дитрих, услышав этот зов. 
Был Гунтер силой равен славнейшим из бойцов. 
Отважно устремился навстречу бернцу он, 
И тотчас огласил весь двор клинков булатных звон.

Как ни был бернский витязь могуч, проворен, смел, 
Он лишь каким-то чудом остался жив и цел - 
Так беззаветно Гунтер рубился в том бою, 
Так вымещал на недруге тоску и боль свою.

Мир не знавал доселе подобных силачей. 
Гудел дворец огромный от стука их мечей. 
Старались друг на друге бойцы рассечь шишак, 
И Гунтер доказал, что он доподлинный смельчак.

Но был король измучен, а бернец бодр и свеж. 
Он Гунтера осилил, как Хагена допрежь. 
Пробил кольчугу вормсца клинок его меча, 
И хлынула из раны кровь, красна и горяча.

Связал бургунду руки победоносный враг, 
Хоть с государем пленным не поступают так. 
Но Дитрих знал: коль рейнцев освободить от пут, 
Всех, кто к ним ни приблизится, они вдвоем убьют.

Потом правитель бернский, прославленный храбрец, 
Отвел свою добычу к Кримхильде во дворец. 
При виде скорби брата забыв печаль и боль, 
Она сказала Гунтеру: "Привет мой вам, король!"

Он молвил: "Поклонился б я вам, моя сестра, 
Когда бы вы хотели сородичам добра. 
Но приуготовляли вы нам не встречу - месть. 
Недаром плохо приняты и я и Хаген здесь".

Возвысил голос Дитрих: "Вам, госпожа моя, 
Заложников презнатных привел сегодня я. 
Доныне в спорах ратных никто не брал таких. 
Прошу в награду за труды - оставьте их в живых".

Взяв с королевы слово, что пленных пощадят, 
В слезах пошел воитель куда глаза глядят. 
Но клятве оказалась Кримхильда неверна - 
У двух бургундских витязей жизнь отняла она.

Велела их Кримхильда держать в темнице врозь, 
И больше им друг друга узреть не довелось, 
Покуда брата смерти сестра не предала 
И с головою короля к вассалу не пришла.

Когда владетель Тронье был отведен в тюрьму, 
Явилась королева и молвила ему:
"Верните то, что взяли вы у меня когда-то, 
А не вернете - я велю казнить и вас и брата".

Лишь усмехнулся Хаген: "Не след меня стращать. 
Поклялся вашим братьям о кладе я молчать, 
Покамест не узнаю, что умерли все трое, 
И где он - этого я вам до гроба не открою".

Она в ответ: "От клятвы освобожу я вас",- 
И обезглавить брата велела сей же час, 
И к Хагену обратно вернулась поскорей, 
Отрубленную голову влача за шелк кудрей.

На государя глянул в последний раз вассал,
К Кримхильде повернулся и с вызовом сказал:
"Напрасно ты ликуешь, что верх взяла в борьбе. 
Знай: я поставил на своем благодаря тебе.

Погиб державный Гунтер, король моей страны. 
Млад Гизельхер и Гернот врагами сражены. 
Где клад - про это знаем лишь я да Царь Небес. 
Его ты, ведьма, не найдешь - он навсегда исчез".

Она в ответ: "Остались в долгу вы предо мной. 
Так пусть ко мне вернется хоть этот меч стальной, 
Которым препоясан был Зигфрид, мой супруг, 
В тот страшный день, когда в лесу он пал от ваших рук".

Из ножен королевой был извлечен клинок, 
И пленник беззащитный ей помешать не смог. 
С плеч голову Кримхильда мечом снесла ему. 
Узнал об этом муж ее к прискорбью своему.

"Увы! - воскликнул Этцель с горячими слезами.- 
Убит рукою женской храбрейший меж мужами, 
Превосходил отвагой он всех, кто носит щит, 
И смерть его, хоть он мой враг, мне совесть тяготит".

А Хильдебранд промолвил: "Себе я не прощу, 
Коль за бойца из Тронье сполна не отомщу. 
Пусть даже я за это погибну в свой черед, 
Та, кем был обезглавлен он, от кары не уйдет".

Старик, пылая гневом, к Кримхильде подскочил. 
Мечом своим тяжелым взмахнул он что есть сил. 
Она затрепетала, издав короткий крик, 
Но это ей не помогло - удар ее настиг.

Жену владыки гуннов он надвое рассек.
Кто обречен был смерти, тот смерти не избег. 
Стенал в унынье Этцель, и Дитрих вместе с ним, 
Скорбя по славным ленникам и родичам своим.

Бесстрашнейшим и лучшим досталась смерть в удел. 
Печаль царила в сердце у тех, кто уцелел. 
Стал поминальной тризной веселый, пышный пир. 
За радость испокон веков страданьем платит мир.

Сказать, что было дальше, я не сумею вам. 
Известно лишь. что долго и дамам и бойцам 
Пришлось по ближним плакать, не осушая глаз. 
Про гибель нибелунгов мы окончили рассказ.