Маркграф к жене и дочке в покои поспешил 
И радостную новость обеим сообщил:
Со старыми друзьями он ждет сегодня встречи - 
Три брата их владычицы Кримхильды недалече.

Сказал маркграф супруге: "Любезная жена,
По-дружески ты встретить трех королей должна, 
Когда они в Бехларен заедут по пути. 
Особенным вниманием и Хагена почти.

Еще о двух бургундах не след нам забывать.
Один зовется Данкварт, другого Фолькер звать.
Облобызайте с дочкой в уста всех шестерых
И обхожденьем ласковым стяжайте дружба их".

Пообещав маркграфу исполнить все точь-в-точь, 
Своих девиц и женщин созвали мать и дочь 
И пышную одежду достали из ларцов. 
Немало задал им хлопот приезд лихих бойцов!

Не портили румяна лицо прекрасных дам,
Зато на косы каждой - клянусь, не лгу я вам! - 
Надет весьма искусно был золотой венок, 
Чтоб буйный ветер волосы им растрепать не мог.

Однако нам негоже мешать им в их трудах. 
Я расскажу вам лучше о том, как на конях 
Друзья маркграфа мчались встречать трех королей. 
Радушно приняли они столь дорогих гостей.

Приблизились бургунды к воротам городским, 
И так хозяин молвил, навстречу выйдя им:
"Приезд ваш, государи,- для нас большая честь. 
И вас, и ваших витязей сердечно любят здесь".

Ему был отдан ими признательный поклон, 
За то что так приветлив и дружелюбен он. 
Особенно почетный ждал Фолькера прием, 
А Хагена - тем более; маркграф был с ним знаком.

Хозяин обошелся и с Данквартом учтиво,
Но тот сказал: "Печетесь о нас вы хлопотливо, 
А где дружина наша приют себе найдет?" 
Маркграф в ответ: "Вкушайте сон, не ведая забот.

Никто дружине вашей не причинит вреда. 
Хотя добра немало вы привезли сюда, 
У ваших вормсцев шпору - и ту не украдут, 
Такой надежной стражею их окружу я тут.

Бойцы, живей за дело - вот место для шатров. 
Все, что у вас похитят, я возместить готов. 
Узду с коней снимите, пастись пустите их". 
Теплей никто не принимал вовек гостей своих.

Так, на поле, в палатках расположилась рать. 
Не довелось ни разу ей лучше отдыхать, 
Чем искренне довольны остались короли. 
Затем со всею свитою их в замок повезли.

В воротах, ожидая прибытия гостей,
Стояли маркграфиня и дочка рядом с ней. 
Запястья золотые поверх шелков надев, 
Пришло туда, за ними вслед, немало дам и дев.

Каменьями украшен у каждой был наряд. 
Все до одной пленяли красою редкой взгляд. 
Подъехали бургунды и спрыгнули с седла. 
Ах, как у них учтива речь. как стать горда была!

Толпа прекрасных женщин и тридцать шесть девиц 
От века мир не видел таких прелестных лиц! - 
С вассалами маркграфа направилась к гостям:
Героям лестно услыхать привет от знатных дам.

Дочь Рюдегера, помня, о чем просил маркграф, 
И королей бургундских в уста поцеловав, 
Лобзанием хотела и Хагена почтить, 
Но долго страх пред ним была не в силах победить.

Исполнила, однако, она отцов приказ,
Хотя в лице при этом менялась много раз.
Затем бесстрашный Данкварт лобзаньем был почтен,
А также Фолькер - затмевал отвагой многих он.

Взят за руку был ею млад Гизельхер потом. 
Проследовал он в замок со спутницей вдвоем. 
Державный Гунтер руку хозяйке старшей дал 
И вместе с Готелиндою вступил в обширный зал.

С самим маркграфом в паре отважный Гернот шел. 
Уселись в зале дамы и витязи за стол. 
Велел подать хозяин вина гостям своим. 
Нигде не принимали их с радушием таким.

Вселяла дочь маркграфа в мужчин восторг большой. 
К ней каждый витязь втайне тянулся всей душой. 
Тут нечему дивиться: и красотой она, 
И сердцем добродетельным была наделена.

Все видели, конечно, что их мечты напрасны. 
Но и другие дамы там были столь прекрасны, 
Что вскорости герои утешились опять. 
К тому ж скрипач хозяину помог гостей занять.

Затем бойцам и дамам, как исстари велось,
Для отдыха расстаться на час-другой пришлось,
И приготовить к пиру хозяин зал велел.
Для чужеземцев он ни вин, ни яств не пожалел.

С приезжими воссела за стол жена его,
Но дочке запретила идти на торжество - 
Остаться надлежало со сверстницами ей. 
Весьма ее отсутствие расстроило гостей.

Поэтому, насытясь и выпив всласть вина, 
Бургунды попросили, чтоб вышла к ним она, 
И завязался в зале веселый разговор. 
Отважный Фолькер был в речах особенно остер.

Воскликнул шпильман громко: "Прославленный маркграф, 
Господь явил вам милость, столь щедро вас взыскав 
Красавицей-женою, разумной и достойной, 
С которой доживете вы до старости спокойно.

Будь я король могучий, а не простой вассал, 
Я б вашу дочь в супруги всенепременно взял 
И с ней безмерно счастлив был до скончанья лет. 
Девицы добродетельней, знатней и краше нет".

Но Рюдегер ответил: "Мечтать не смею я, 
Что станет государю женою дочь моя - 
Изгнанники мы с нею, в чужой земле живем. 
Пускай она красавица - а много ль проку в том?"

На это молвил Гернот учтиво, как всегда:
"Когда б искать невесту приспела мне нужда, 
Вступить с подобной девой я был бы счастлив в брак". 
Сказал, в поддержку королю, владетель Тронье так:

"Давно жениться хочет млад Гизельхер, ваш брат. 
Как все его вассалы, я буду горд и рад, 
Коль с юной маркграфиней он под венец пойдет. 
Служить столь знатной госпоже любой за честь почтет".

Маркграфу с Готелиндой польстила эта речь, 
И тут же все решили, что Гизельхер наречь 
Дочь Рюдегера должен невестою своей:
Отнюдь она рождением не ниже королей.

Что суждено судьбою, тому не миновать.
Родители велели девицу в зал позвать.
В зятья взять Гизельхера был ими дан обет.
А он всегда их дочь любить поклялся им в ответ.

Пообещали Гунтер и Гернот удалой, 
Что после брачной ночи в подарок молодой 
Земли и замков много даст новая родня. 
Сказал на это Рюдегер: "Нет замков у меня,

Зато по гроб я буду вам верен, короли, 
А чтобы брак на Рейне неравным не сочли, 
В приданое за дочкой назначим мы с женою 
Сто лошадей с серебряной и золотой казною".

Как исстари ведется, невеста и жених 
На середину вышли, и там обстали их 
Вассалы молодые ликующим кольцом. 
На Гизельхера с завистью взирали все кругом.

Бехларенку спросили, согласна ли она 
Избрать его в супруги, но, от стыда красна, 
Красавица не в силах была промолвить "да". 
В любви признаться девушка стесняется всегда.

Однако, выждав время, ей приказал отец 
Согласьем Гизельхеру ответить наконец, 
И тот рукою белой ее к груди прижал. 
Увы, недолго девушке герой принадлежал!

"Как требует обычай,- сказал маркграф гостям,- 
Вам, короли бургундов, я дочь свою отдам, 
Когда вы в Вормс от гуннов поедете назад". 
Столь мудрому решению был в зале каждый рад.

Но увидал хозяин, что отдохнуть пора. 
Ушла к себе в светлицу невеста до утра, 
И гости опочили; когда же день рассвел, 
Маркграф опять приветливо их пригласил за стол.

Откушав, Гунтер свите сбираться в путь велел, 
Но Рюдегер и слышать об этом не хотел:
"Должны еще хоть малость вы здесь побыть, друзья. 
Столь дорогих гостей у нас не часто вижу я".

На это молвил Данкварт: "Нет, медлить нам грешно. 
Откуда вы возьмете хлеб, яства и вино, 
Чтоб снова чуть не сутки такую рать кормить?" 
Маркграф в ответ: "Прошу меня отказом не срамить.

Бехларенцы пока что добром не оскудели. 
У нас припасов хватит еще на две недели 
Для всех, кто вместе с вами отправился в дорогу. 
Мне дал богатства всякого державный Этцель много".

Как вормсцы ни пытались уехать поскорей, 
Не отпускал хозяин еще три дня гостей. 
Коней и платья столько пораздарил им он, 
Что за радушье был везде молвой превознесен.

Когда ж пришла бургундам пора расстаться с ним, 
Он стал еще щедрее к гостям своим честным. 
Ни в чем не отказал им хозяин хлебосольный. 
Приемом и подарками остались все довольны.

Но вот оруженосцы приезжих удальцов -
К воротам подогнали ретивых скакунов, 
И, взяв щиты, герои направились к коням. 
Настало время выступать в дорогу королям.

Бургундам, покидавшим поочередно зал, 
Хозяин на прощанье подарки предлагал. 
Был Рюдегер согласен последнее раздать им - 
Ведь он рассчитывал назвать млад Гизельхера зятем.

Надежную кольчугу он Гунтеру вручил, 
И знатный гость отказом его не огорчил, 
Хоть принимать подарки и не любил дотоль. 
Поклоном поблагодарил даятеля король.

До приказанью мужа маркграфовой женой
Был Герноту на память предложен меч стальной. 
Не предал он в сраженье владельца своего - 
В числе других сам Рюдегер пал от клинка того.

Считала маркграфиня, что оказать она
Какой-то знак вниманья и Хагену должна - 
То, что король приемлет, вассал обязан взять. 
И все-таки решился гость хозяйке отказать.

Владетель Тронье молвил: "Мне ничего не надо, 
Но коль и впрямь подарком меня почтить вы рады, 
Я захватить с собою не прочь бы к гуннам щит, 
Который вон на той стене, как видите, висит".

Услышала хозяйка, что Хаген произнес, 
И помутнели очи у ней от горьких слез:
Припомнился ей Нудунг и то, как жизнь свою 
До срока из-за Витеге утратил он в бою.

Она сказала: "Просьбу исполнить я согласна.
Зачем к себе так рано призвал господь всевластный 
Того, кого в сраженье сей добрый щит не спас! 
О нем, погибшем в цвете лет, я плачу и сейчас".

Подарка грозный Хаген достоин был вполне.
Встав с места, маркграфиня направилась к стене,
И белыми руками тяжелый щит сняла,
И витязю бургундскому его преподнесла.

Камнями дорогими он сплошь усыпан был
И так сверкал на солнце, что взор огнем слепил.
Все десять сотен марок иль более того
В любое время дали бы владельцу за него.

Унес с собою Хаген подарок дорогой.
Не обделен остался и Данкварт удалой:
Был юной маркграфиней наряд ему вручен. 
В одежде этой щеголял потом у гуннов он.

Воители подарков не взяли бы, конечно,
Когда бы не держался хозяин так сердечно,
Что было невозможно ему не уступить.
И все ж бургундам вскорости пришлось его убить.

Чтоб выразить хозяйке почтение свое,
Сыграл учтивый Фолькер на скрипке для нее 
И песню спел при этом, да так, что всех вокруг 
Мысль о прощанье с ближними в тоску повергла вдруг.

Шкатулку маркграфиня тут принести велела 
И на руку герою по-дружески надела 
Двенадцать штук браслетов, чеканных, золотых. 
"На празднество у Этцеля с собой возьмите их

И в честь мою подарок носите, не снимая. 
Когда ж на Рейн обратно поедете с Дуная, 
Доставьте всем нам радость, Бехларен посетив". 
Желанье дамы исполнял скрипач, пока был жив.

Сказал гостям хозяин: "Я с вами еду сам, 
А чтоб вреда в дороге не причинили нам, 
С собою мы захватим внушительную стражу". 
Взвалили тут на лошадей немалую поклажу.

Отправилось с маркграфом пять сотен удальцов. 
Всем дал он и одежду, и добрых скакунов. 
С веселым сердцем мчались они вослед за ним, 
Но возвратиться не пришлось ни одному к родным.

Дочь и супругу обнял маркграф в прощальный миг. 
К устам невесты юной млад Гизельхер приник. 
Бойцы к груди прижали пригожих жен своих. 
Ах, долго женщины потом оплакивали их!

Раскрылись всюду окна, везде чернел народ. 
В седло герои сели и двинулись в поход. 
Лились ручьями слезы у дам и дев из глаз - 
Недоброе предчувствие гнело их в этот час.

Так горестно стенали красавицы тогда,
Как будто впрямь с мужьями прощались навсегда, 
А те скакали к гуннам ликующей толпой, 
Вниз по Дунаю двигаясь прибрежною тропой.

Маркграф достойный слово к бургундам обратил:
"Теперь на вашем месте я б гуннов известил
О том, что вы с дружиной спешите в их владенья.
Исполнит счастьем Этцеля такое сообщенье".

По Австрии помчался гонец во весь опор,
И вскоре всполошился весь людный гуннский двор, 
Узнав, что гости с Рейна на празднество спешат. 
Державный Этцель этому был несказанно рад.

Велев своим вассалам приготовляться к встрече, 
Он молвил: "Нибелунги отсюда недалече. 
С большим радушьем братьев прими, жена моя. 
Своим приездом нам с тобой окажут честь шурья".

Вскочила королева и встала у окна.
Как друга ждет подруга, ждала родных она 
И взоры неотрывно вперяла в земляков, 
А муж ее не находил от восхищенья слов.

Воскликнула Кримхильда: "Вот радость для меня! 
В доспехах пышных едет сюда моя родня. 
Кто золота желает и жаждет быть в чести, 
Пусть вспомнит, сколько мне обид посмели нанести".